Блеск и нищета Великого Инквизитора (СИ) - Страница 220

220

Это первое, что пришло мне в голову. С богами я общался поверхностно, а Князь Тишины не бог, что до Сатурна, утратив свою астральную составляющую он превратился в странного паразита. Неудивительно, что я мог принять Мэлвина за настоящего древнего бога, которому и Договор не помеха. Однако к моему удивлению Чародей погрустнел и отвёл глаза, всего на миг, когда он посмотрел на меня вновь они снова были наполнены смесью ехидства и мудрости. Он даже немного поаплодировал мне.

— Прекрасно! Вижу, что думать ты умеешь, хотя бы в важные моменты. Нет, Экзель, я совсем не бог, хвала всему сущему. Ты правильно меня назвал — я Древний, но только не бог, а Божественный эксперимент Было время, когда боги разных вселенных творили что-то новое каждый год, и не все из нас были окончательно уничтожены.

— Так кто же ты всё-таки такой?

— Я — Вечность. Я был рождён и создан настолько давно, что уже и сам точно не смогу вспомнить дату. Я видел, Экзель Джемал, видел Вершину творения — бескрайний полёт фантазии смертных и бессмертных. И я видел Бездну — нескончаемое падение Богов, разрушение промысла Создателя, и деградацию, сиречь моральную гибель существующих. Я живу, и я существую, я есть и меня нет. Понимай как знаешь, Экзель Джемал, я не смогу тебе этого объяснить. Но если ты хочешь понять, посмотри мне в глаза, на миг я обнажу свою сущность, только будь аккуратен, она может убить того, кто не готов Видеть…

Он пленил меня своим голосом, для чародея, который видел брачный союз самой Смерти это было нетрудно сделать. Я владел собой полностью, но понял, что отказать не смогу, мне хотелось увидеть суть Древнего и Самого опасного человека из тех, кого я когда-либо знал. Я посмотрел в его глаза и Мэлвин сдержал слово на миг раскрыв мне свою душу, и увидев Это, я закричал. Вопль полный боли и экстаза вырвался из моей глотки, всё тело пронзила острая, словно бритва, боль, но вслед за болью пришло неописуемое наслаждение. Это нельзя описать словами, в душе Мэлвина было абсолютно всё, всё, что может произойти со смертным, бессмертным, Светлым, Тёмным, Злым или Добрым. Я чувствовал осколки Его Боли и Наслаждения, получаемые магом от жизни, но даже эти осколки подаренные мигом единения едва не стоили мне жизни. Выносить такое было просто невозможно, но он нёс, нёс эту ношу, и продолжа ехидно улыбаться и смеяться в лицо, даже когда в душе бушевало пламя. Из этого состояния меня вывел хлопок по щекам, мой собеседник глядел на меня сверху вниз, похоже, что я не выдержал потока и потерял сознание

— Богиня Звёзд, это же невозможно выносить. Что за Сила держит твой дух в этом теле? Такую пытку не пожелаешь даже врагу.

— Согласен. Но так уж случилось, что меня всё-таки обрекли на такое страдание. Сам решай, хочешь ты мне рассказывать про свою жизнь, или нет. Просто мне интересно, изменилось что-нибудь за полтора триллиона лет, или всё-таки нет.

Я дурак. Честное слово, я самый большой на свете дурак, и наверное тут дело не в расположении планет над моей головой, а во мне самом. Я не должен был ему рассказывать, не должен был убеждать фанатика в чём-либо, но так случилось, что на искренность я не мог ответить ложью, а уж в тот момент особенно. Я сел прямо напротив Мэлвина, и плеснув себе полную кружку вина начиная рассказ. Пожалуй в моей жизни было только пять, ну может шесть человек, которым я рассказал всё, без купюр, без вранья, и даже без оговорок. Мы говорили про Инквизицию, и рассказывая про Стейлера я был прерван историей его рождения. Мэлвин тоже знал немало. Потом я говорил про Литу, про нашу любовь и про нашу Семью, и снова Мэлвин приводил какие-то примеры. Когда я рассказывал про Хашарат, маг молчал, даже как-то странно стало, и только когда я прервался, что-нибудь перекусить, маг скрипнув зубами покивал.

— Помню я, печальную Судьбу Лаирр. Моя вина, что их истребили. Как есть моя.

— Твоя? Разве они не стали жертвами Аркасана? — неподдельно удивился я.

— Стали, да только по моей оплошности. Видишь ли, какое-то время я активно общался с их народом, среди остальных рас только они сволочами и не были. Так вот, кровь Лаирр огромный артефакт накопитель, ты и представить себе не можешь, что можно натворить используя кровь, а уж если её выпить… — Мэлвин махнул рукой. — У меня был ученик, нулевой потенциал, зато потрясающая техника. С моей помощью он выбился в первые советники и стал Архимагом при дворе Аркасана Второго. Вот он-то сдуру и рассказал Императору о свойствах крови Лаирр. — Мэлвин хрустнул пальцами. — Я когда узнал, четвертовал недоумка, да только поздно было, Зигулус уже тогда был несколько не в себе. Каким чудом я переправил Престорита и его родных в пустыню, тебе лучше не знать, а вот гору они прошли сами. Туда смотреть невозможно, строитель горы был настоящим гением, с тех пор я утратил с ним связь. Приятно узнать, что он умер счастливым.

— А с чего ты взял, что он умер? — снова удивился я. — Когда я уходил, он был вполне себе здоров.

— У них странный жизненный цикл. Лаирр после созревания, уж прости за грубость, обязательно должны трахаться, хотя бы раз в неделю, в противном случае они теряют Силу, а потом уже и жизненную энергию. Ты, кстати предупреди об этом его дочек, они наверняка не знают, во всяком случае эта ваша Сентелита. Так вот, судя по всему его народ погиб, а заниматься сексом с дочерью, тем более недозрелой не позволяла гордость и отцовский долг. Он скорее всего уже мёртв. Но я могу и ошибаться.

После этого Мэлвин попросил меня продолжить рассказ. С каждой минутой это становилось всё тяжелее и тяжелее, воспоминания становились четче, и одна мелочь начала настораживать. Я обнаружил в своей памяти некоторые дыры, совсем небольшие, но очень тщательно скорректированные, когда я поделился этой мысль с Мэлвином, он как-то странно прищурился и посмотрел на меня.

220