Блеск и нищета Великого Инквизитора (СИ) - Страница 231


К оглавлению

231

— Прости, старик, но я это уже проходил. Нарушители Закона должны предстать пред справедливым судом Императора Аркасана. Сдайтесь на его суд и я буду милосерден. — Банда откровенно расхохоталась, а этот смех почему-то вызвал лёгкую вспышку гнева в моей душе.

— Да ты смельчак! Клянусь Дьяволом, сразу я тебя не убью, ты не из тех кто рассыпается и тонет в соплях после первого же удара. Эй, когти! Смотрите, какой смельчак к нам пожаловал! — со всех сторон раздалось улюлюканье и хохот. — Как тебя зовут, смельчак? — оскаблившись спросил бандит проводя ножом вдоль шеи девочки.

— Экзель Джемал, — прошипел я и рука бандита дрогнула.

— Мастер Клинка? Твою… — это всё, что он успел сказать.

Я бросился вперёд выхватывая один клинок, а второй отправляя в бандита, который перевёл арбалет на девочку. Лёгкий свист и я вогнал лезвие прямо между глаз главаря. Мужчина рухнул на землю, а я подхватив падающую женщину уложил её и резко развернувшись метнул сразу два огненных шара в противоположные стороны поляны сметая ещё двоих и отбивая рукой арбалетный болт. Последнему бандиту я сломал шею, но прежде чем я вздохнул с облегчением в меня вонзилось сразу два болта. Те бандиты, которые должны были сгореть от моего заклинания уже поворачивали ворот взводя оружие. Я зарычал и бросился к ним, но иллюзия рассеялась и я услышал издевательский смех Мэлвина.

— Браво! Браво, Инквизитор Экзель Джемал! Столь бездарной работы видеть мне ещё не приходилось.

— О чём это ты? — рассердился я. — Я же справился, банда уничтожена.

— А ты на поляну посмотри. — Посоветовал чародей и я повернулся. Все заложники были мертвы, мужчин безжалостно убили, одного сожгло моим же заклинанием, девочке перерезали горло, а мать словила кинжал в живот.

— Мать твою! — не будь это иллюзия, наверное я бы выразился бы куда ярче, однако неприятный осадок остался. — Каким образом? Я же их поубивал.

— А ведь я спрашивал, нужна ли тебе подсказка, Инквизитор ты самоуверенный. Главарь держал второй нож внизу и его скрывал от тебя стол, за которым он держал заложницу, арбалетчики сначала убили заложников, а потом начали стрелять в тебя. Твоя магия не подействовала на них, амулеты подавления стихий есть на каждом бандите, а рикошетом ты убил «Видящего».

— Вот ведь твою мать! — снова ругнулся я, а Мэлвин воссоздал иллюзию.

— Попробуй снова. Но на этот раз лучше.

Мэлвин был изощрённым и ушлым типом, у меня ушло двадцать пять попыток для того, чтобы выбиться в поставленные Мэлвином норматив — пятьдесят шесть процентов. Преступники умудрялись сжигать, расстреливать, похищать и переманивать на свою сторону захваченных прежде чем я успевал их одолеть. А спасло меня элементарное заклинание ослепления и покрывало парализации, которое я чудом увёл от беременной девушки, хотя она немного пострадала. Мэлвин снял иллюзию и подошёл ко мне.

— В этот раз неплохо, а в общей сложности — отвратительно. Ты слишком эмоционален, а в бою ты должен сохранять ледяной контроль, абсолютную непробиваемость.

— Мэлвин, но там же дети и беременная женщина! Я не могу подвергать опасности их, не могу не чувствовать.

— Ты должен, Экзель. Что касается опасности, твоя чувствительность уже убила и женщину и детей, мы оба это видели. Запомни, пути без жертв не бывает, но есть жертвы малые, а есть огромные и не всегда Мы выбираем, чем нам жертвовать. Вспомни сколько глупостей ты натворил. Ты убил Барона Джигела — это хорошо, похвально, достойно, даже благородно. Но ты принял Хаос, хотя это и жертва, но ты рискнул своими друзьями. Ведь попадись ты в его сети тогда и их бы потом убили. Ты ведь мог пожертвовать Литасом ради сохранения вашей команды.

Возможно Мэлвин и был прав, но он выбрал несколько неудачный пример. События тех дней почему-то сразу же всплыли перед глазами, я вспомнил огонь муки и безумия горевший в глазах Литаса, вспомнил исполненный горечи взгляд Рагнора, когда он узнал. И вспомнил ужас, безграничный ужас в глазах Чёрного Барона Джигела.

— Ты не прав, Мэлвин. Я согласен мне нужно сохранять трезвую голову, но иногда я просто этого не могу. Возможно это слабость, меня часто бьют именно через эту щель, но знаешь, я не жалею об этом.

— Ты не жалеешь об этом? — мне показалось, что Мэлвин был изумлён до глубины души. — Ты попадался в сети Хаоса и Сатурна, потерял Лександра и Дженналит, ты потерял даже право на признание своей родной дочери! — я удивлённо распахнул глаза, значит и про Бертран Мэлвин узнал. — Неужели у тебя язык повернётся сказать, что после всего этого ты не жалеешь?

Мэлвин смотрел на меня такими странными глазами, наверное то чувство, которое сейчас плескалось где-то на дне можно было бы назвать безумием, но в нём было и что-то схожее с состраданием, которое так редко мне встречалось. И снова моя память показала мне те самые дни, наши клятвы и мою юность, и тогда я смог ответить честно:

— Да, Мэлвин, я об этом не жалею. Если бы я сохранял трезвую голову, не было бы сейчас моих друзей, Тайрина забрала бы их от меня. Сохрани я трезвость рассудка и чёрный барон продолжал бы насиловать детей, останься я холоден и мои ученики сейчас были бы мертвы, Сатурн правил бы Островом Гнева, а я никогда не встретил бы свою дочь. Что для меня может быть важнее. Я сражаюсь за мир как умею, и уж если получается плохо, так тому и быть

— Что ж — после недолгой паузы Мэлвин. — Конечно я не во всём с тобой согласен, но наверное смысл есть. В конце концов ты не простой Инквизитор и уж тем более не обычный двуногий прямоходящий. Теперь я вижу, что тебя стоит научить чудесам, но тренировки подобные этой будут продолжаться.

231